«Странные игры» выпустили только два альбома в 1980-х — «Метаморфозы» и «Смотри в оба», но остались одними из легенд Ленинградского рок-клуба. Песни со стихами французских поэтов, положенных на самодеятельное ска и «новую волну» и сейчас слушаются как минимум необычно. Теперь эти пластинки переиздали на виниле, и группа собралась вновь: 31 января они выступят в московском клубе «Манифест».
— До пластинок у вас выходили переиздания альбомов группы на компакт-дисках. Что скажете про звук?
— На первые те советские пластинки мы даже не оглядывались. Сравнивали даже специально с Red Wave (сборник советских групп, выпущенный в 1980-х при содействии Джоанны Стингрей. — РБК daily), CD и вот это новое переиздание. Первые пластинки даже рядом не лежат, значительно лучше все звучит. Все делали в Петербурге, звуком занимался Никита Иванов.
— Вам сейчас легко встраиваться в ту музыку?
— По возрасту у нас все музыканты более-менее одинаковые, кроме Филиппа (сын Виктора Сологуба, который играет в «Странных играх» на гитаре. — РБК daily), а ментально никто не меняется. Это заметно: общаемся, как и раньше, только в головах уже свои какие-то взрослые заботы. Мы уже вроде не такие хулиганы, ведем себя поспокойнее. (Смеется.)
— Как Филипп в группе оказался?
— Просто сказал, что знает партии Григория (брата Виктора Сологуба, предыдущего гитариста группы. — РБК daily) и может их сыграть. Тогда стоял вопрос, соглашаться ли на сборный концерт рок-клуба в 2011-м, и я за эту идею ухватился. Мне было действительно интересно, чтобы он сыграл на той же сцене, на которой давно играл и я. И может быть, почувствовал то же самое, что чувствовал я. Видимо, ему понравилось.
— Почерк игры насколько различается? В случае со «Странными играми» и партиями Григория Сологуба это довольно важный момент…
— Естественно, все немного разное. Филипп и другую музыку слушает, и манера звукоизвлечения более современная. Но он с удовольствием изучает Гришины приемчики, когда я ему показываю определенные аппликатуры, он удивляется. Но старается сыграть именно так, как играл Григорий — анализирует старые видео… Хотя молодежный задор чувствуется у него — хулиганистости больше. Вообще присутствие сына на сцене — это приятно. Ты можешь повернуться и сказать: «Сынок, сделай потише, а то ты мне прямо в ухо…» Но ему не слишком достается, так, покрикиваю иногда. Бывает и совсем смешно. Во Владивостоке после концерта заходим в гримерку, Филипп и говорит: «Ну и что, папуль, где же девушки?» (Смеется.)
— По-моему, должно быть несколько потустороннее ощущение, когда сначала на сцене был твой брат, а теперь сын…
— Что-то такое есть, да. У него голос — нечто среднее между Гришей и мной, иногда слышишь, как он поет, и думаешь: «Блин, невероятно! Клонирование какое-то!»
— Идеи переработать как-то заново старые песни у вас не возникало?
— Да, была мысль. В новой программе, которую мы сейчас готовим, играть будем с дополнительным синтезатором на сцене — будут всякие новые арпеджио и секвенции. А звучание будет похоже. Мы в 1980-х использовали старую «Вермону» и «Электронику», а сейчас новый синтезатор Arturia Microbrute. Вообще в этой программе была идея приблизить песни к тому, как они звучали в 1983-м или 1984-м. Хотя не получается уже так безалаберно. Тогда все было коряво так, а сейчас… профессионализм — он немного мешает.
Но если убрать годы, можно считать, что мы просто стали более опытными. А так играем точно так же.
— Когда «Странные игры» появились, вас относили к стилю ска — не самое популярное направление в СССР начала 1980-х. Что сейчас думаете по этому поводу?
— Да мы и сейчас спорим. Вчера только на репетиции буквально после каждой песни я спрашивал ребят: «Ну и что, вы до сих пор думаете, что это ска?» Там есть элементы, но все остальное — уже с натяжкой. По-моему, эти песни ближе к такому странному панк-року. Вообще, если говорить о какой-то антироковой эстетике, то, конечно, если тебе не надо было извлекать на гитаре тысячу нот в секунду, то это помогало, да. Достаточно выучить свои партии — и на своих песнях быть мастером. Такими и остались. Но и европейские группы они такие же. Я помню, когда Echo and the Bunnymen участвовали в «Поп-механике» Курехина, им было сложно выучить какую-то целотонную гамму и встроиться в оркестр, но свои вещи они играли без проблем. Вот и мы не такие уж супермузыканты. Кроме Коли Гусева, он, конечно, пианист великолепный. Дилетанты — какими были, такие и есть.
Источник новостей: Рамблер
